Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ]

— А по моим подсчетам армада Били-Хана насчитывает сто тысяч конных ратников. Мар-Хан, чья зона влияния — северная пустошь, может обеспечить сорок тысяч летучей конницы. Мне продолжать?

В палатке повисла тягучая тишина. Впрочем, долго не молчали, и Амир решил взять инициативу на себя.

— Вы все слышали, чего хочет Урук-Хан. Что мы будем делать? Живыми он нас не выпустит.

— Придется пойти на уступки, — признался я неохотно, но это не мне решать. — Если ты или Грецки согласитесь остаться в лагере, у нас будет шанс.

— От себя могу заметить, — вновь появился в разговоре Серый, — что, если хозяин пустошей пообещал что-то за столом, это вроде святой клятвы. Если ты обманул человека, преломившего с тобой хлеб и разделившего воду, то ты не человек вовсе и конец тебе один.

— То-есть ты говоришь, что можно не беспокоиться?

— Да.

— Хорошо. Тогда давайте решать.

— Да и решать тут не надо. — Грецки шагнул вперед и скрестив руки на груди кивнул. — Останусь тут, попью местного пойла, поем местной жратвы, а если кто-то решит, что худое задумать, то будьте уверенны друзья, я за себя постоять сумею.

В путь выдвинулись поутру. Урук-Хан не подвел и выдал каждому из членов экспедиции по две лошади, одна для седока и одна вьючная, запас провизии и питьевой воды в кожаных бурдюках, по комплекту походной одежды. Так же было возвращено оружие и личные вещи членов экспедиции и выделен проводник, сухой малый метра в полтора роста, одеты в плотный стеганных халат и ватные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги.

Сам Хан решил попрощаться с экспедицией и в этот ранний час он стоял рядом с коновязью, раздавая команды и подстегивая окриком нерасторопных подчиненных.

— Сбирский! — Увидев меня он приветливо улыбнулся и мне пришлось нацепить на лицо маску добродушия. — Вас то я как раз и ждал. Вижу, что ваша команда на ногах, так что устроим маленькое совещание.

Шустрый степняк принес откуда-то карту и расстелил ее прямо на земле, придавив края увесистыми камнями.

— Смотрите, — Урук-Хан присел на корточки и взяв в руки хворостину обвел ей серое пятно. — Это пустоши, а вот их соприкосновение с королевским пограничьем. — Прут мерно переместился на зеленую полосу. — Дальше тракт и переправа через реку Холодную. Истоки ее как раз горных хребтов, — прут переместился к технично изображенным скалам. — И это самый короткий путь, но только не в сезон дождей. На ближайшем пограничье и в примыкающих районах движение фактически парализовано и местные сидят по своим хибарам, похлебывая горячую похлебку и дожидаясь пока земля уберет всю лишнюю влагу. Вы же пойдете вот так. — Прут очертил дугу и уперся в рисунок, на вид неприступной скалы, — и мой проводник вам поможет.

Новая веха нашего путешествия началась.

Мысли кружились в голове самые отвратительные. Я с болю в сердце и с неясной тревогой в душе расставался с Грецки, опасаясь, что Хан не сдержит слова и причинит вред моему товарищу, но не это было самое противное. Липкой черной волной накатывала тревога. Мы опаздывали, выбившись из графика и потеряв уйму времени в степи и теперь должны были наверстать упущенное и прибыть ровно к сроку на первую отметку. Если повезет, брелок будет в контейнере, а контейнер мы сможем отыскать. Если хотя бы одна из констант вдруг превратиться в переменную, приодеться двигаться дальше, а там? Да черт его знает, что может случиться. Придется, так станется еще один такой ходок вроде почтенного Урука, и тогда жди беды.

— Вставай рейдер. — Барсук был на удивление свеж и бодр после вчерашней попойки и первым делом, после плотного завтрака, решил навестить Зимина. — Вставай говорю. Я их похоже нашел.

Вячеслав с трудом разлепил глаза и попытался сфокусировать взгляд на клоке волос из которого доносился вроде бы знакомый голос доктора.

— Ну? — Наконец вымолвил он и снова попытался заснуть, однако настойчивый медик проявил упорство и вновь затряс Славу за плечо.

— Просыпайся говорю, нашел я похоже этих девок.

— Дай мне десять минут. — Тяжело вздохнув Зимин сел на край кровати и убедившись, что Барсук, походкой Бонапарта, только что с успехом завоевавшего добрую половину Европы, покинет комнату, встал и направился к умывальнику. Заботливый служка с вечера поставил там кувшин с чистой воды, но ввиду алкогольных возлияний накануне и тяжелых последствий чуть позже, кувшин был наполовину пуст и испачкан чем-то липким.

— К черту. — Зимин приподнял кувшин и одним махом опрокину его содержимое себе на голову. Помогло. Далее пошли растирания куском дерюжки, использовавшимся им как полотенце, чистка зубов и проверка карманов на предмет кисета с наличность. Закончив моцион и убедившись, что вчера он потратил не так уж и много, Вячеслав одел рубашку и застегнув пояс, двинулся вниз в общую залу, где его с нетерпением уже поджидал Барсук.

— Очнулся? — Ехидно поинтересовался он у хмурой Славы, и тот, чтобы не дать наглому нахлебнику по сусалам, поспешно удалился к стойке, где сердобольный бармен нацедил ему полную кружку похмельного напитка.

Осушив спасительный сосуд, Зимин вытер губы тыльной стороной ладони, и отметив что градус агрессии сошел на нет, направился к доктору.

— Выкладывай. — Слава рухнул на табурет и с неприязнью взглянул на, довольного жизнью, раннего гостя. — И моли бога, чтобы твои сведения оказались важными и верными… иначе…

— Иначе что?

— Пойдешь за отрядом пешком со всем своим скарбом.

Угроза была серьезная и мгновенно сбила довольную ухмылку с лица Барсука.

— Ты только не горячись, — зачастил испуганный естествоиспытатель, — но похоже я девок нашел.

— Выкладывай говорю, но только ошибись, борода многогрешная!

— Значит с чего бы начать. — Пойма на себе испепеляющий взгляд Зимина, Барсук сглотнул вдруг появившийся в горле ком и поспешил продолжить. — Ну значит встал я сегодня пораньше, до ветру сбегать и пока ходил по делам, во двор ввалила телега. На ней парень молодой лет двадцати и старик, ветхий как Карл Маркс. Я чего еще и зацепился то сначала до них. Уж очень он своей бородищей на родоначальника коммунизма похож был. Ну вот значит иду я и слышу. Разговаривают. Причем старый то в основном молчит, только бороду топорщит, а вот молодой чуть ли не голосит. На жизнь жалуется. Скарба у них было не густо и создалось у меня впечатление что-то произошло. Ну я возьми, да и поинтересуйся.

— И что? — Поинтересовался Зимин.

— Да то, — возликовал Барсук, — что оказалось ограбили их. Везли они не больше, не меньше как триста монет золотом. Парни коней разводили, а добрая лошадь цениться тут на Марлане не дешевле хорошего доспеха. Разводили они не просто лошадей, а скаковых и таких на последней ярмарке в Белогорье загнали аж три штуки.